и немного про моего дедаИменно во время этой операции закончилась война для моего деда. Во время переправы ему в ногу попал осколок. Сперва он не понял, что упало на спину, оглядывается, смотрит нога в сапоге, думает - разорвало кого-то. Оттолкнул рукой и даже тогда не понял, что нога его, только когда попытался встать и не смог понял, ранен. А потом стало больно.
Его до медсанбата донес солдат по фамилии Медведев, ворюга, матерый сиделец, здоровенный, как настоящий медведь. Нес деда под обстрелом, как ребенка, на руках, все утешал его, мол еще плясать будешь, командир. А потом вернулся в бой и погиб, рядовой Медведев.
А в медсанбате деду повезло снова - когда его положили на стол, он услышал "ампутация" и заплакал. До того, говорит, орал в голос, когда совсем больно было, но не плакал, а тут лежит и слезы текут. И хирург, старый, с седой "профессорской" бородкой, в очках, "Из Петербурга", как он потом сказал, посмотрел на него, 19-ти летнего, и сказал - будем шить.
В результате ранения ногу ему укоротили на 6.5 см, колено потом сгибалось с трудом.Я еще застал то время, когда у него вскрывалась рана - через 40 лет после ранения. Зато он мог ходить на своей ноге, не на протезе. И если принимать во внимание то, что у хирурга не было под рукой ни титановых пластин, ни аппарата Елизарова, только гипс, то просто диву даешься его мастерству. А дед провел 4 месяца в госпиталях, потом приехал домой и с костылями в руках отправился в колхоз.